О мужчине, с которым актриса решила связать свою судьбу этой весной, ничего не было известно, пока Екатерина сама не решилась рассказать «7Д» о нем.
Когда в гримерке Екатерины Вуличенко после каждого спектакля стали появляться роскошные корзины с цветами, коллеги порадовались за нее. Екатерина в разводе — самое время обзавестись поклонниками.
Но никто не предполагал, что таинственный ухажер совсем скоро станет ее мужем и они сыграют аж четыре свадьбы. Екатерина впервые рассказала «7Д» о своем избраннике и об истории их отношений.
— Екатерина, про вашего мужа Марата совсем ничего не известно. Он же не актер, не режиссер? Как вы с ним познакомились?
— То, что Марат не связан с моей профессией, — большой плюс. Почему-то я никогда в роли спутника жизни не видела человека, связанного с кино. Кстати, у меня никогда не было даже романа ни с кем из актеров…
Я очень люблю своих коллег, с ними прекрасно дружить, но я все же ценю сильных мужчин, уверенных в себе, состоявшихся, способных быть опорой. А наша профессия, увы, слишком зависима. Наша встреча с Маратом была неизбежной.
Оказывается, мы всю жизнь ходили какими-то параллельными путями. Знаете, как в кино, когда герои входят и выходят в одну и ту же дверь, но с небольшой разницей во времени. А вот если бы они появились в этом месте в один момент, то обязательно столкнулись бы.
Например, в детстве, которое Марат провел в другом городе, он с родителями приезжал на ВДНХ, где мы с мамой тоже любили гулять. И сейчас мы показываем друг другу одни и те же места, которые узнали еще детьми.
Потом, во взрослой жизни, мы, как выясняется, след в след ходили с ним в одни кафе, театры, книжные магазины. Или, к примеру, мы с дочкой часто бывали на Патриарших, где много лет жил Марат и тоже часто там гулял.
Два с лишним года назад, в тот февральский вечер, когда мы наконец-то познакомились, кому-то сверху, наверное, уже надоело, что мы никак не пересечемся, и нас целенаправленно повели друг к другу.
Потому что эта встреча была абсолютной случайностью, хотя, как считаем мы с Маратом, в жизни ничего не происходит случайно.
— А Марат знал, что вы актриса? — В том-то и дело, что нет, он не особо смотрит русское кино. В той компании, конечно, ему объяснили, кто я. Но его интерес ко мне не был связан с тем, что я актриса. К тому же мы с ним практически не разговаривали.
Единственное, что связало нас в тот момент, — я позвала некоторых своих друзей, в том числе и Марата, на свой спектакль «Дурочка» в Театре киноактера. Но, как оказалось, перепутала даты.
Потом выяснилось, что Марат ради этого спектакля отменил очень важную деловую поездку. Хорошо, что я успела через общих знакомых предупредить его о другой дате.
Во время спектакля я не знала, смог ли он прийти, пока не наступил антракт. За кулисами ловила на себе заинтересованные взгляды коллег, и лишь когда вошла в свою гримерку, то поняла, в чем была причина.
Там стояла огромная, размером со стол, корзина роскошных цветов, в которой была записка от Марата. Помню, в тот раз меня домой подвозили подруга и ее муж, который ужасно ругался, потому что никак не мог эту корзину разместить в своем джипе.
Когда мы с Маратом начали встречаться и, собственно, жить вместе, он сказал, что цветы будут ждать меня после каждого спектакля всю жизнь.
Так было почти два года, без разницы, находился он сам в зрительном зале или нет, в гримерку всегда доставляли такие же огромные корзины. Конечно, это безумно романтично, но я уговорила его остановиться.
— Екатерина, а наводили ли вы справки о семейном положении Марата, ведь он старше вас и вряд ли до вашей встречи ходил в холостяках?
— У нас возникла такая степень доверия, что мы сразу все друг другу о себе рассказали. Я — о своем первом замужестве, он — о своей ситуации. На тот момент, когда мы встретились, Марат уже год находился в процессе развода.
Я считаю нужным об этом сказать, чтобы не было никаких разговоров. Его развод не связан с нашими отношениями. Совесть моя абсолютна чиста, когда мы встретились, Марат уже жил отдельно от жены.
Могу сказать, как женщина, сама пережившая развод, я бы никогда не стала встречаться с женатым мужчиной и никого уводить из семьи, это плохая карма. Как бы я ни влюбилась, такие вещи делать нельзя.
Развод Марата занял больше времени, чем всем нам хотелось бы, поэтому нам пришлось подождать с официальной регистрацией брака в Москве.
— Церемония в Грибоедовском загсе была скромной, без гостей и шумного застолья. Почему ваша свадьба в апреле этого года не стала светским событием?
— Знаете, если бы все широкие свадьбы были гарантией счастливой семейной жизни, тогда мы с Маратом устроили бы самый большой праздник на свете.
Но так уж сложились обстоятельства, что в июне, когда мы планировали свадьбу в Москве — со всеми нашими родными и друзьями, в Грибоедовском загсе все дни были заняты.
Поэтому мы просто выбрали ближайшую дату, когда можно было зарегистрировать наш брак.
Дело в том, что с самого начала наших отношений мы уже считали себя мужем и женой, а эта свадьба, которую почему-то все назвали «тайной», была у нас уже не первой, не второй и даже не третьей. (Смеется.)
Когда Марат сделал мне предложение, то он пообещал, что мы будем много путешествовать по миру и играть свадьбу при каждой возможности.
В первый раз мы поженились во Французской Полинезии, на острове Таити. Очень красивую церемонию на берегу океана провел местный вождь. Это не было спонтанным решением, Марат организовал все, еще находясь в Москве.
Для меня приготовили убранство таитянской невесты — наряд из белой ткани и огромную корону из перьев на голове.
Причем это была не просто эффектная церемония, рассчитанная на туристов, у нас есть брачный сертификат, и по законам этого племени мы официально считаемся мужем и женой.
Правда, этот документ выписан на наши таитянские имена, которые нам пришлось взять для свадьбы. Только, по местным поверьям, называть эти имена нельзя ни в коем случае.
Потом у нас была свадьба в Японии, где я впервые надела кимоно, а затем в Лас-Вегасе, для чего нам пришлось получить специальное разрешение.
Кстати, перед тем, как попасть на Таити, мы долго плавали на яхте между разными островами, побывали на Бора-Бора, Тахаа, Муреа и многих других.
В этих водах плавает бесчисленное количество акул, которых наш шкипер Джимми называл «счастливыми акулами Полинезии». Он уверял нас, что они здесь такие сытые, милые и безобидные, что никого не кусают.
Я все-таки старалась их избегать, а вот Джимми с Маратом плавали даже за рифы, где уже водятся огромные акулы и куда не рискуют заплывать другие туристы.
Мы с Маратом верили нашему шкиперу до той поры, пока он не сменил брюки на шорты и мы не увидели огромный шрам на ноге. «Что это такое, Джимми?» — спросили у него. Тот признался, что это след от укуса акулы, но он сам в этом виноват.
Мол, однажды в лагуне была охота, и кровь привлекла хищников, а он катался на кайте, с которого упал прямо перед носом несчастной акулы.
Та от испуга сомкнула челюсти и чуть не откусила ему пол ноги. Но в целом счастливые акулы Полинезии вообще не опасны, продолжал уверять он.
